– Очень хорошо… задумчиво повторил Лерметт. – Если меня заподозрят в таком… да после подобной мерзости любая полынь сахаром покажется! Если на меня сначала такое возведут… пожалуй, когда я объясню, что я замыслил на самом деле, мне в степи никого и уговаривать не придется.
Великий аргин расхохотался.
– Вместишь, – уверенно посулил он. – У тебя неплохо получается. Просто не пытайся скакать по облакам, Конь Истины. Под копытами нужна земля.
Услышав второе их данных ему в степи прозваний, Лерметт покраснел. Глаза его – уже не темные, а вновь серые, как небо перед благодатным дождем – осветились тихим сиянием.
– Ты хочешь сказать, что меня несет без дороги? – не без смущения промолвил он.
– Конь Истины не ищет дорог, он их прокладывает. – Аннехара резко взмахнул рукой. – Вот и прокладывай. Довольно тебе меня озадачивать. Я хочу понять, что ты задумал на самом деле.
В который уже раз Эннеари повторял себе, что вчера Лерметта слушать надо было, внимательно слушать, а не по сторонам глазеть – в четвертый? Еще как надо было. Вот только обстановка не располагала – ну то есть совершенно.
Вот если бы вчерашний разговор состоялся в кабинете Илмеррана… ну, тогда дело другое. Гномы, они и есть гномы – неизменные, как скалы, которые их породили. Если ты единожды побывал в жилище какогонибудь гнома, можешь и не сомневаться – куда бы его судьба ни занесла, а он и на новом месте устроится на прежний лад. В кабинете Илмеррана Арьен не увидел бы ничего совсем уж ему незнакомого, непривычного – такого, что отвлекало бы внимание – тем более, что он там уже побывал. Так ведь нет же! Лерметту вздумалось устроить посиделки в гостевых покоях, да вдобавок в комнате Аннехары – а в обиталище великого аргина все было для Арьена необычным, даже и по найлисским меркам. Арьен весь извертелся, весь измаялся, стараясь не вертеться – и все едино наглядеться не мог.
– Не отвлекайся, – скучным голосом время от времени повторял Илмерран.
Да как же не отвлекаться, когда необычное и непривычное так и хлещет отовсюду радужными водопадами! А необычнее всего в этих странных покоях их обитатель. До сих пор Арьену не выдавалось случая как следует присмотреться к великому аргину – а тут такая возможность выпала! Он изо всех сил старался не глазеть, а достойно поглядывать исподволь, но получалось не всегда. Ответный взгляд Аннехары откровенно лучился понимающим весельем.
Арьен в жизни не видал никого, хоть бы отдаленно похожего на Аннехару. Великий аргин был морщинистый, жесткий и сухой до звонкого шелеста, как сушеный красный перец – только кожа его была не красной, а коричневозолотистой, словно тело Рассветной Башни, и если бы Аннехара вдруг окутался трепетно мерцающим сиянием, Эннеари ничуть бы не удивился.
– После Юльма и Адейны идет Риэрн, – невозмутимо продолжал между тем Лерметт. – Династические цвета – черное с серебром.
– Это сейчас – черное с серебром, – уточнил Илмерран.
– Что значит – сейчас? – не понял Эннеари.
– Что в Риэрне права на трон имеют два рода, а не один, – пояснил вездесущий Алани. – Равные права. Путаница страшная. Вот уже семь веков…
– Семьсот двадцать три года, – педантично поправил Илмерран.
– Ну да, – не смутился Алани. – В общем, иногда они по тричетыре поколения сидят тихо, а иногда свергают друг дружку с трона по пять раз на неделе. Полностью истребить соперников победителям и в голову не приходит – попривыкли, наверное, за семьто веков…
– За семьсот двадцать три года, – подчеркнул Илмерран.
– В общем, они сами привыкли, а для всех остальных эта кутерьма хуже зубной боли. То на троне краснозолотые, то черносеребряные… сейчас вот как раз черносеребряные.
– Именно, – подхватил Лерметт. – Короля зовут Иргитер.
– Это сейчас короля зовут Иргитер, – снова встрял Илмерран.
– Что значит – сейчас? – Эннеари чувствовал, что у него начинает кружиться голова.
– Что король, которому вскочило в дурную голову приколотить фискальный год к бюджетному, долго венец на этой голове не удержит, – невозмутимо пояснил Илмерран. – Слишком уж она глупая.
От его пояснений понятнее не стало – скорей уж наоборот. Однако Эннеари решил не переспрашивать. Он понятия не имел, что такое фискальный год, что такое год бюджетный и какими именно гвоздями их собирается сколачивать воедино незнакомый ему король Риэрна. Тем более Арьен знать не знал, почему этого делать ни в коем случае нельзя. Он просто решил поверить Илмеррану на слово. Гном знает все на свете, и уж если он говорит, что король Иргитер совершает глупость, значит, так оно и есть. А вот если Эннеари начнет расспрашивать гнома, что означают все эти неизвестные ему слова, то сам совершит глупость ничуть не меньшую – ибо разъяснение он получит, и затянется процедура этого разъяснения, самое малое, до послезавтра.
– В любом случае, нынешний король зовется Иргитер. – Лерметт устало провел рукой по лбу снизу вверх, что окончательно утвердило Арьена в решении никаких разъяснений не спрашивать. – Драгоценности короны – чернобелая пейзажная яшма в стальной оправе… Алани, что ты там строчишь? Что это такое?
– Шпаргалка, ваше величество, – взметнул ресницы Алани.
– Чтоо? – оторопел король. – Зачем?
– А затем, – с подозрительно невинной кротостью во взоре ответствовал паж, – что запоминать с первого же прослушивания уйму не связанных между собой глупостей – исключительная привилегия вашего величества. Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о способностях эльфов – тем более, присутствующего здесь эльфа…
– Лентяи, все до единого, – безжалостно изрек Илмерран. – Даровитые, но беспардонно безалаберные. И совершенно лишены должной методичности в занятиях. Конечно, люди в отношении прилежания и методичности тоже не подарок, но…
В уголках рта Лерметта пряталась улыбка – с большим трудом, надо заметить, пряталась.
– А потому, ваше величество, – прежним тоном заключил Алани, – это вам привычно запоминать столько всякого разного – а всем прочим простым смертным… а также бессмертным… требуется шпаргалка.
– Надо будет сообщить твоему руководителю занятий, – заметил Илмерран.
– Вот еще! – деланно возмутился студент Арамейльского университета. – Меня хоть раз ктонибудь со шпаргалкой ловил?!
– Я буду первым, – пообещал Илмерран.
Аннехара, доселе слушавший молча, захохотал.
– Значит, Риэрн, – с бесконечным терпением вернулся к делу Лерметт. – Дальше идет Окандо, король Аккарф. Династические цвета – все оттенки лилового, коронные драгоценности – аметисты. Запомнил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});